«Татарское иго»: Правда и мифы
Раздел: Интересные факты
Научно-исторически установленный факт состоит в том, что в течение пяти столетий до монгольского нашествия XIII века в Среднем Поволжье сложилось государство тюркоязычного народа булгар, где культура развивалась на основе ислама и арабской письменности. По свидетельству арабского автора XIII века, современника событий, именно “жители Булгара” нанесли в 1223 году поражение монголам. Венгерский монах Юлиан в 1236 году, перед вторжением монголов, посетил “Булгарию Ассана” (на Дунае), а затем Великую Булгарию на Волге. Западные путешественники Юлиан, Плано Карпини, Гильом де Рубрук выполняли, очевидно, познавательные задачи, проявляя особый интерес к религии. Они отмечали, что волжские булгары держатся закона Магометова крепче, чем кто-нибудь другой. Европа отметила на картах XIII века существование на Востоке континента, на Волге “Великой Булгарии” (Bulgaria Magna).
Монгольское нашествие сокрушило Великую Булгарию, уничтожив ее. Великий город Биляр так никогда и не возродился. Именно это городище в течение десятилетий изучает и раскрывает для нас профессор А. Халиков. Количество поднятых предметов на раскопках приближается к миллиону единиц. Хан Батый, войска которого после взятия крепости Биляр пошли дальше на запад и север, на земли Руси, устроил в 1242-46 гг. в устье Камы в городе Булгар свою ставку. Здесь были чеканены монеты Золотой Орды. Чеканка монет была продолжена там же, в Булгаре, и в XIV веке. Исследователь показывает всесторонне преемственность между Великим Булгаром и созданным в XV веке Казанским ханством. Нумизматические данные также подтверждают преемственность булгар и казанцев: монеты XV века чеканены в Булгар-аль-Джадид, т.е. в Новом Булгаре.
Огромный познавательный интерес представляют ссылки на европейские карты XIV-XV вв., которые отмечают существование “Бургара” и “Булгара” (карты 1320, 1367 гг. и Каталонский атлас 1.375 г.), а также Великой Булгарии (Bulgaria Magna) и Бургарии (на карте Вальдзеемюллера) в составе Золотой Орды (Borgar Tartarorum).
Что касается свидетельства русских летописей, то достаточно выразительной представляется запись Никоновской летописи: “Болгаре - иже ныне глаголются Казанцы”. Примечательно, что русские цари к своему титулу после подчинения Казани прибавляли титул “князь болгарский” и сохраняли его до 1917 г. В XV-XVI вв. жители и правители Казанского ханства пользовались названием “болгары”. “Казанская история”, написанная русским в 1563-67 гг., использует главным образом обозначение болгары, “старыя болгаре” и “худыя болгаре”. Лишь после захвата Казани и покорения казанцев русские стали презрительно называть казанцев “татарове” и “татары” - именем пришельцев и завоевателей.
Не ограничиваясь исследованием исторической, культурной и этнической преемственности казанских татар с булгарами, профессор А. Халиков изучил эволюцию собственного имени татар, подчеркнув, что история названия и история народа, за которым закрепилось это название, отнюдь не совпадают. Дело в том, что в русском языке на протяжении столетий многих соседей на западе называли немцами, т.е. “немыми” на русском языке. Однако сами народы сохранили свое самоназвание: пруссы, саксонцы, франки, швабы в Германии, “цесарские немцы” в Австрии, “свейские немцы” в Швеции и т.д. В то же время тюркские народы на юге и востоке от Московии обозначались как татары, во всяком случае, со времен Орды. Татарами русские называли и народы Кавказа (даже в XIV в.) и Сибири. В XV в. имя это было оставлено за тюрками в Поволжье и Крыму, а заодно официозные историки попытались повесить на них вину за “татарское иго”, следовательно, за отставание России от цивилизованного Запада.
Разумеется, каждый народ имеет право на самоопределение и на выбор своего имени. Исторически было бы оправданно, возможно, и возвращение казанцам имени "булгар". Именно к этому нас подводят результаты исследований. Однако есть ли в этом необходимость и целесообразность? Ведь не собираются возвращаться к именам своих предков русские (москвичи, куряне, вятичи, кривичи...)? Если семь миллионов граждан тюркского происхождения в Астрахани, Пензе, Перми, Оренбурге, Челябинске, Тюмени, Самаре, Саратове, Сергаче, Нижнем Новгороде и т.д. не собираются менять свою национальную принадлежность к татарам, то зачем казанским или московским татарам отделять себя от них? Совершенно очевидно, что в правовом государстве, где все люди должны быть равны, независимо от национального происхождения, правильнее было бы поставить вопрос о корректной интерпретации в средствах массовой информации и печати и имени, и истории народа. Русскоязычные авторы и публицисты (не всегда обязательно русские) захлебываются от собственной смелости, когда говорят о мифическом "татарском иге" и мечут при этом стрелы на Татарстан, издеваются над символикой нации, даже не подозревая, что они демонстрируют тем самым не только злобу в отношении ни в чем не повинного народа, но и потрясающее невежество и бескультурье.
Происхождение, точнее широкое распространение самого имени татар исследователи относят ко времени создания государства Чингизхана, который начал создание империи с подчинения племени татар, якобы вышедшее от этноса по имени “дада”. Правдоподобна и иная версия, согласно которой в древнетюркском государстве “тат” - это земледелец, подчиненный кочевникам. Если к этому корню прибавить тюркское понятие “ир” или “ар”, означающее “человек”, “мужчина”, то получается наименование этноса по всем правилам образования этнонимов, т.е. названий народов. Возможно, что сохранившаяся в названии ряда народов Средней Азии и Кавказа основа “тат” и послужила основой имени народа, которое в XX веке сохранено в русском языке для обозначения покоренных Россией народов, живущих в пространстве от Крыма до Сибири.
Откуда пришло “татарское иго”? Исторически было бы правильно говорить о вторжении из Центральной Азии не одного какого-то племени или этноса, а многоэтнической гигантской массы, обозначенной одним собирательным понятием “татаро-монголы”. Вторжение огромной массы людей из глубин Центральной Азии в Восточную Европу, конечно, имело свои этноисторические и геоклиматические причины, которые обстоятельно исследовал замечательный русский ученый Л. Гумилев. Вторжение армий Чингизхана и Батухана (они имели ставку в Центральной Азии, включали набранных там и вооруженных конников) произошло через равнину Яика между Уралом и Каспием. В армии вторжения, насчитывавшей несколько сот тысяч конников, пополненной, несомненно, после вступления на территорию Восточной Европы, очевидно, были представители очень многих этносов (узбеки, киргизы, ногаи и с десяток других племен), которые русские летописи обозначали именем наиболее воинственного племени - именем “татарове”, а европейские хроники именем “тартары”. Армия Субудая, возвращавшаяся домой после Калки, при переправе через Волгу потерпела неудачу от булгарских войск в 1223 г., однако уже в 1236-42 гг. она прошла через Киевскую Русь вплоть до венгерских и немецких земель, сметая все на своем пути.
Грандиозный поход Батыя в 1237-42 гг. произвел на современников ошеломляющее впечатление. Но ведь это был всего лишь большой набег, а не планомерное завоевание, для которого у всей Монгольской империи не хватило бы людей... Завоевание не состоялось потому, что оно и не замышлялось, Батый имел задание рассеять половцев, что он и сделал, и заключить приемлемый мир с оседлыми соседями, от которых можно было бы не ждать контрудара.
Сложившиеся в результате завоевания государственное объединение, в котором, естественно, большинство составили тюркоязычные этносы, получило название Золотая Орда. Армия Батухана как бы рассекла русские земли, разделив юго-западные и северо-восточные земли, которые были завоеваны как бы между делом, во всяком случае, без серьезных больших сражений. После завоевания и покорения русских княжеств татаро-монгольские войска не оставались на этих землях. Стратегия того времени отдавала предпочтение использованию огромных масс конников на открытых степных просторах. Орда не оставляла свои силы в лесистых районах, к тому же коней можно было прокормить только на лугах и пастбищах южных степей, а не в северных землях.
В курсе лекций по русской истории, изданном в 1917 году, С.Ф. Платонов отмечал, что ордынское иго не оказало значительного влияния на жизнь русских княжеств, поскольку победители не остались жить в неблагоприятных для них лесных районах Руси. “Они оставили для наблюдения своих наместников” “баскаков” с военными отрядами. Особые татарские чиновники, “численники” и “писцы” изочли и переписали все население Руси, кроме церковных людей, и наложили на него дань, получившую название “выхода”. Сбором этой дани и вообще татарским управлением на Руси заведовали в Золотой Орде особые чиновники - “даруги” или “дороги”, посылавшие на Русь “даньщиков” для сбора дани и “послов” для других поручений.
Русский историк отмечал, что влияние Орды на управление было незначительным, заимствования были подобны тем, что пришли от варягов и византийцев. “Редко появляясь в покоренной стране в начале своего господства, впоследствии татары еще реже появлялись там - исключительно для сбора дани или в виде войска, приводимого большей частью русскими же князьями для их личной цели”.
В этом признании русского историка, как мне представляется, и отражена вся трагедия Руси.
Междоусобная борьба русских князей, полная не только коварства, предательства, злобы, но и насилий, жестокости и ненависти к своим же братьям, нанесла русским землям огромный ущерб. Русские князья поочередно ездили в центры власти Орды на Нижней Волге, например, в Сарай, на поклон и для получения ярлыка на княжение. Имелась ставка ордынских ханов и на Средней Волге, на границе леса и степи. Этот регион был окраиной Золотой Орды, в положении, близком к положению русских земель, и составлял одну из десяти частей Орды. Эта окраина также платила дань, получала не только указания ордынских властей, но и подвергалась разорению, причем Булгар подвергался нападениям и русских ушкуйников, и ордынских отрядов. История сохранила сведения о разорительных походах на Булгар и Аксак Тимура, и Тохтамыша.
Здесь, в Булгаре чеканились монеты, которые имели хождение на Руси, причем денежная система в русских землях сложилась именно в это время, о чем свидетельствует происхождение целого ряда понятий от тюркских слов: деньга, алтын, пятиалтынник, полтинник. Власти Орды не только провели (едва ли не впервые в русских землях) перепись населения, но и наладили ямскую и почтовую службу, регулярную и быструю связь, ввели чеканку монет и денежную систему.
Еще в доордынское время в Булгарии была налажена чеканка и перечеканка восточных монет. Не только для нумизматов представляет интерес серебряная монета, чеканенная в Булгарии в XII в., которая наряду с выходными данными, именем халифа она несет еще идеологическую нагрузку - назидание на булгарском языке: “Тормыш - мизгал, аны изге эшка куллан” - “Жизнь коротка, используй ее для благого дела”. Спустя три столетия па серебряных монетах, чеканенных в Булгарии для Московского княжества, читаются слова: “Мэскау акчасы будыр”, т.е. “Эта деньга московская”. Кстати, отметим, что обнаруженные в Поволжье клады монет по распоряжению царских властей свозили в свое время в Петербург, где они как добыча сваливались в подвалах дворцов, в том числе Зимнего дворца, и остались там навечно. В практику международного общения все более входит правило, согласно которому исторические культурные ценности подлежат возвращению тому народу, которому принадлежат по праву. В самом деле, почему культурные ценности татарской нации должны быть в распоряжении Собчаков или Лужковых, а не в распоряжении исследователей в национальных и краеведческих музеях Казани, Уфы, Волгограда или Астрахани? Если ведутся переговоры о возвращении культурных ценностей иностранным государствам, скажем, Германии, которая ставит вопрос об этом после поражения в агрессивной войне, то, очевидно, что в пределах единой федерации культурные ценности должны быть возвращены законным наследникам.
При интерпретации последствий “татарского ига” для русских княжеств необходим не политизированный эмоциональный подход, а терпеливое рассмотрение фактов истории. Тогда выявляется, что за три столетия отношений между Ордой и русскими князьями было достаточно тесное взаимодействие. Это особенно наглядно видно из истории взаимоотношений Александра Невского с Ордой. Л.Н. Гумилев писал об этом: “В 1251 г. Александр (Невский - А.А.) приехал в орду Батыя, подружился, а потом побратался с его сыном Сартаком, вследствие чего стал приемным сыном хана и в 1252 г. привел на Русь татарский корпус с опытным нойоном Неврюем. Андрей бежал в Швецию, Александр стал великим князем, немцы приостановили наступление на Новгород и Псков.
Помогая Александру, Батый был отнюдь не бескорыстен... Батыю нужен был надежный тыл... Александру он поверил и тот его не предал”. Употребление названия “татары” для тюркского народа Поволжья и Урала стало традицией в русской официозной историографии времен царизма. Такой серьезный историк, как С.М. Соловьев, понимал, что при этом происходит искажение исторической ретроспективы, что имя народа XIII века применяется в отношении другого народа спустя несколько веков, однако считал это безвредным: “Быть может, некоторые упрекнут меня за это название (татары), которое ведет к смешению разноплеменных народов, ибо народ, известный теперь у нас под именем татар, принадлежит к турецкому племени: но в 1) смешение безвредно, потому что различие всем известно; во 2) нельзя выкинуть из русской истории слова, которыми наши предки исключительно называли своих поработителей; и древние, и настоящие русские люди не знают монголов, а знают только татар”.
Мамаево побоище на Куликовом поле в 1380 году русская историография представляет как великую победу. Побоище было великим, но не было великой победы. Пришельцы, потеряв большую часть своих воинов, ушли с поля сражения. Русские на своем поле потеряли не меньше воинов. Вот почему С.М. Соловьев с горечью отметил: “Но Куликовская победа была из числа тех побед, которые близко граничат с тяжелым поражением”. Число погибших не поддавалось точному учету. По некоторым свидетельствам того времени, из 400 тысяч русских воинов в живых осталось всего 40 тысяч. Куликовская битва, скорее великая трагедия, чем великое торжество, свидетельство отнюдь не праведности русских знамен державности, но свидетельство самоотверженности русских в борьбе за самостоятельность, против внешней угрозы.
Поход Тохтамыша на Москву в 1382 г. русским не удалось отразить. Снова город был сожжен, русские земли опустошены, а русские князья вновь отправились в Орду за пожалованиями. Междоусобица русских княжеств продолжала стоить не меньших жертв, чем борьба с Ордой.
Стоит обратить внимание на то, что мощные вторжения осуществлялись из-за Урала и с Нижнего Поволжья. Земли Волжской Булгарии оказывались не исходной базой, а плацдармом, самым близким к русским землям. Казанское ханство сложилось лишь в середине XV века, когда ослабли главные центры власти Орды. Крымское ханство XV века в концепции нового интерпретатора истории державы Г. Зюганова предстает как “последний осколок могучей некогда Золотой Орды”, “Пиратское гнездо, регулярно выплескивавшее свои орды, опустошавшие все вокруг в своих набегах до стен Москвы”. Надо лишь уточнить, что “стены Москвы” были тогда недалече от пределов “дедовских владений” на р. Оке. Достаточно одного взгляда на карту Московских земель, датированную 1525 годом (карта выкуплена недавно по решению российского правительства за 20 тысяч фунтов стерлингов на лондонском аукционе “Сотби”), чтобы увидеть, что пространства не только между Волгой и Доном, но и между Доном и Днепром обозначены как “Тартария”, а пространство между Волгой и Уралом помечено этим названием несколько раз.
Известный русский историк В.О. Ключевский в своем “Курсе русской истории” отмечал: “Ордынские ханы не навязывали Руси каких-либо своих порядков, довольствуясь данью, даже плохо вникали в порядок, там действовавший. Да и трудно было вникнуть в него, потому что в отношениях между тамошними князьями было усмотреть никакого порядка. Произвол и беззаконие царили в отношениях между русскими землями: “В опустошенном общественном сознании оставалось место только инстинктам самосохранения и захвата. Только образ Александра Невского несколько прикрывал ужас одичания и братского озлобления, слишком часто прорывавшегося в среде русских правителей... Если бы они были предоставлены вполне самим себе, они разнесли бы свою Русь на бессвязные, вечно враждующие между собою удельные лоскутья. Но княжества тогдашней Северной Руси были не самостоятельные владения, а даннические “улусы” татар; их князья звались холопами “вольного царя”, как величали у нас ордынского хана. Власть этого хана давала хотя призрак единства мельчавшим и взаимно отчуждавшимся вотчинным углам русских князей. Правда, и в Волжском Сарае напрасно было искать права. Великокняжеский владимирский стол был там предметом торга и переторжки: покупной ханский ярлык покрывал всякую неправду, но обижаемый не всегда тотчас хватался за оружие, а ехал искать защиты у хана, и не всегда безуспешно. Гроза ханского гнева сдерживала забияк; милостью, т.е. произволом, хана не раз предупреждалась или останавливалась опустошительная усобица”.
Цитирование, разумеется, не имеет целью оправдать ханский произвол во имя порядка на Руси. Однако вся совокупность фактов русской истории дает основание говорить не о татарском иге как таковом, а об иге орды или вернее княжеском произволе, соединенном с ханским господством. Таковы были нравы феодализма. Исторический феномен “татарского ига” не в том, что оно означало транснациональную вассальную зависимость. В период безусловного господства классового подхода к историческим явлениям (при И.Сталине) исторический факт получил сугубо национальную оценку и был превращен в миф, имеющий политическую направленность.
Ахтямзян Абдулхан Абдурахманович,
доктор исторических наук, профессор МГИМО
